Статья Александра Дроздова полностью - здесь: http://www.svobodanews.ru/content/Article/480555.html
Прошу о перепосте, ссылаться лучше на оригинал.
Мародерство – социальная болезнь. По-видимому, слово происходит от имени одного из военачальников времен Тридцатилетней войны, допустившего разграбление захваченных его армией городов. Явление это, как и воровство, в моральном аспекте преступно и осуждаемо, во многих странах сурово наказуемо, особенно, если совершено военными. В России этого явления юридически не существует. Его нет ни в уголовном, ни в административном кодексах. Нет его и в юридической практике. Но оно в изобилии встречается ежедневно.
В законодательстве всегда находятся прорехи. А его нарушители далеко не всегда выявляются и наказываются. Но речь далее пойдет не об экологических нарушениях или преступлениях в их юридическом аспекте. А о мародерстве в экологической сфере как о моральном, нравственном преступлении. О его проявлениях и корнях.
Обычно мародеры присваивают чужое имущество в момент, когда оно временно или навсегда утрачивает собственников (война, стихийное бедствие). И примеров этому у нас в стране, да и в мире достаточно.
А что же такое экологическое мародерство? Какое и чье имущество присваивается? Кто может доказать, что присвоено чужое имущество, если это воздух, вода, дикая природа или вообще природа? Я думаю, все понимают, о чем идет речь – экологические мародеры присваивают природную среду других людей, ее материальные и нематериальные блага.
Лесные отношения стали весьма значимыми. Леса были осознаны и как особо ценные экологические ресурсы. И в отношениях власти и общества к лесам сейчас, как и прежде, выразительно проявляются экологические аспекты общественной морали.Увы, сейчас, как и прежде для многих людей лес служит или только товаром, источником заработка, или только вожделенным местом для устройства резиденции.
В школьные годы я пешком прошел многие леса Подмосковья. Нередко в очень привлекательных местах упирался в забор особого типа – высокий, зеленый, с глухими воротами и сторожевыми будками. Это были госдачи.
Но таких мест у нас все больше и больше. Власть расширяет свои резиденции. Выбирает прекрасные места, например, в Кавказском государственном биосферном заповеднике (см. материалы Экологической вахты, пресс-релиз от 21 сентября 2008 г., Лунная поляна «Идите и не останавливайтесь». И не только высшая власть устраивает себе резиденции. Начальники разных уровней следуют примеру старших. А может быть, старшие действуют так же как все, как все наше общество?
Ведь и многие наши люди, отнюдь не из власти, и отнюдь не те богачи, что скупают экологически ценные лесные участки для своих коттеджей, не очень вдумчиво обращаются с лесом. Многие незаконно и беспощадно рубят его для продажи. Нередко поджигают леса первой категории, чтобы перевести их в категорию, допускающую рубки.
Но главное дело тут не исключительно в отношении к лесу. Дело в общественной морали. В неписаных кодексах поведения. Потому что экологическое мародерство произрастает из морали. Другое мародерство тоже. Однако экологическое у нас особенно опасно, оно повсеместно и обществом почти не осуждается. Если сравнить разные области права по распространенности его нарушений, думаю, экологическое окажется на одном из первых, если не на первом месте. В самом деле, разве многим людям кажется предосудительным нарушать экологические нормы? Чья совесть встрепенется, если речь идет о каких-то там птичках, травках и даже деревьях?
Показательный городской пример это букетики подснежников и ландышей возле метро и рынков. Кто не знает, что покупать их значит участвовать в экологическом правонарушении, поощряя браконьеров и торговцев и лишая других людей возможности любоваться этими цветами в лесу или на поляне? А ветки цветущей черемухи? У кого не поднимется рука обломить их?
Вот оно, экологическое мародерство в простейшем виде. Эти примеры – из совокупности признаков синдрома, о котором идет речь. Но есть и другие признаки. Их проявления мы наблюдаем на всех этажах общественной лестницы, в самых разных социальных группах.
Руководитель российского олимпийского комитета в ответ на протесты экологов, отстаивающих целостность Кавказского государственного биосферного заповедника от притязаний «олимпийцев-застройщиков», заявил, что если придут «зеленые» и начнут, размахивая Конституцией говорить о том, что нельзя рубить елки и сосны, проще будет поменять Конституцию.
Как в нашем обществе будут развиваться отношения властей и экологов предсказать трудно. Вариантов поведения властей сейчас может быть несколько, но предвидеть их нельзя. Векторы, в последние восемь лет определяющие их поведение, это деэкологизация законодательства, пренебрежение общественным мнением. На стороне властей сейчас и крупный бизнес. Или власти на его стороне?